НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ САЙТА

НА СТРАНИЦУ «НАУЧНЫЕ ТРУДЫ В.В. КАВЕЛЬМАХЕРА»

В.В. Кавельмахер

ПАМЯТНИК АРХИТЕКТУРЫ НАЧАЛА XVI ВЕКА – ЦЕРКОВЬ БЛАГОВЕЩЕНИЯ

В ДЕРЕВНЕ СИПЯГИНО ПОДОЛЬСКОГО РАЙОНА МОСКОВСКОЙ ОБЛАСТИ

Источник: Кавельмахер В.В. Памятник архитектуры начала XVI века – церковь Благовещения в деревне Сипягино Подольского района Московской области. Все права сохранены.

Скомпоновано С.В. Заграевским из рукописей В.В. Кавельмахера 1988–1989 гг. Все права сохранены.

Компоновка, научное и литературное редактирование рукописей, сканирование, форматирование и размещение электронной версии материала в открытом доступе произведено С.В. Заграевским в 2017 г. Все права сохранены.

Иллюстрации приведены в конце текста.

В деревне Сипягино Подольского района Московской области стоит часовня, построенная в середине 80-х гг. XIX в. на средства потомственного почетного гражданина Ф.Г. Беляева. Владелицей Сипягина в годы постройки часовни была помещица Давыдова. Согласно прошению и чертежу в начатом 23 января 1882 г. «Деле о постройке часовни в сельце Сипягине», хранящемся в ЦГИАМ (фонд Строительного отделения Московского Губернского Правления), автором проекта часовни был инженер А.К. Семенов. Точный год постройки часовни неизвестен.

Часовня выстроена из стандартного кирпича на известковом растворе, перекрыта сводами системы Монье, по рельсам. Вальмовая кровля была устроена по деревянным стропилам, несохранившиеся барабан и глава были деревянными, с куполом и шпилем. Здание было оштукатурено внутри и снаружи, карнизные тяги были штукатурными, по кирпичной основе (тяги частично сохранились только в интерьере). Вместо двухколонного портика перед входом в часовню, как предусматривал проект, над входом был устроен металлический козырек. Стены были с продухами. Полы были деревянными, по лагам. Под лаги ставились белокаменные столбики.

В 1930-е годы часовня лишилась завершения, и в ней был устроен крохотный сельский кинозал. В последние годы, с уходом жителей из Сипягина, часовня была окончательно разорена и разграблена, двери и оконные заполнения украдены, железо с кровли содрано, штукатурка осыпалась, своды намокают и постепенно разрушаются, полы сгнили. Жители окрестных деревень разбирают оконные проемы, разбивают и по частям вытаскивают из стены могильные плиты.

Однако историческую и художественную ценность представляет прежде всего не сама часовня (которая при всем при том остается памятником архитектуры второй половины XIX в.), а сохранившиеся в ее стенах и за их пределами фрагменты древнего здания церкви Благовещения, а также связанные с этой церковью памятники древности: могильные плиты храмоздателей и каменный памятный крест.

О древней церкви Благовещения в Сипягине до середины 1980-х гг. ничего известно не было, хотя следы ее легко обнаруживаются в источниках. Впервые на факт существования в прошлом в Сипягине вблизи Пахры неизвестной каменной церкви обратил внимание автор настоящего исследования.

Каменная церковь Благовещения в селе Сипягино древнего Шахова стана Московского уезда впервые упоминается в Писцовых книгах I627–1629 гг.: «3а Ондреем Федоровым сыном Наумова старинная их вотчина половина села Сипягина вверх речки Полницы..., а другая половина того села в вотчине за Лаврентьем Наумовым, а в селе бывала церковь камена Благовещение Пресвятые Богородицы да Никола чюдотворец, и та церковь обвалелась давно... пустошь Малое Галицыно, а была к церкви их же вотчинников..., И всего за Ондреем Наумовым вотчина в Шахове стану половина села, да половина деревни, да в дву пустошах по половине пустоши, да вопче с Лаврентьем владеет пустошью Малою Галицыною покамест в селе Сипягине церковь будет... А владеет Ондрей Наумов тою вотчиною по старине».

Во второй раз церковь упомянута в Писцовой книге 1646 г., где те же сведения повторены почти дословно, с той разницею, что половиною села Сипягина с церковью владеет уже не Андрей Федоров Наумов, а его сын Михаил Андреевич.

И, наконец, в третий раз о ней говорит Дозорная книга Патриаршего казенного приказа 1680–1681 гг., где против данных, извлеченных из не дошедшей до нас Писцовой книги 1631–1633 гг. (они повторяют данные 1627–1629 гг.) записаны результаты проводимого патриаршими служащими досмотра со «скасками» местных жителей.

Этот последний источник наиболее интересен. В нем против слов Писцовой книги «и та церковь обвалилась давно» следует приписка: «По досмотру та церков бывала каменная, обвалилась, кладбище около з десятину, а по скаске тутошних жителей та церковь розвалиласъ от давних лет от разорения Крымских людей. Ныне в вотчине та церков околничего князя Данила Афонасьевича Борятинского да князя Тимофея Афонасьевича Козловского, а от Москвы то село сорок пят верст, а от Большой Калужской дороги, от Москвы едучи, в правой стороне версты с четыре, а в приходе то село Сипягино в селе Сенкино Мытищи... пустошь Малое Голицыно, а была к церкви их же вотчиников даня... а по скаске того села старост... тою де пустошью владеет к вотчине селу Сипягину околничей князь Данило Афонасьевич Борятинский да князь Тимофей Афонасьевич Козловский половиною, а другою половиною Микита Лаврентьев сын Наумов...».

После 1680–1681 гг. Благовещенская церковь в Сипягине больше нигде не упоминается. В Переписной книге 1704 г. в Сипягине, которое в третий раз за столетие сменило владельцев и вновь, за исключением одного земельного надела, оказалось в роде Наумовых, упомянуто только «старое кладбище», на котором один из вотчинников – Петр Наумов – построил свой двор. В «Списках населенных мест Российской империи» середины ХIX в. в Сипягине показана часовня.

Из вышеприведенных данных следовало, что примерно в 50 км к югу от Москвы в селе Сипягине, возле Старой Калужской дороги, по крайней мере до конца XVII в. сохранялись руины неизвестной нам каменной вотчинной церкви. Ктиторами ее были вотчинники из рода Наумовых. Церковь была разорена в приход Крымского хана Девлет-Гирея в 1571 г. и больше не восстанавливалась. По-видимому, в 1880-е годы причиной выбора места для постройки Ф.Г. Беляевым часовни в чужом владении было именно наличие в Сипягине (состоявшем в это время в приходе села Свитина) руин старинной каменной церкви и остатков кладбища.

Поскольку строительство каменных вотчинных церквей в Московском государстве началось не ранее рубежа XV–XVI вв., автор сразу счел себя вправе предварительно отнести ее постройку к первой половине XVI в. А поскольку ранняя и наиболее блестящая эпоха каменного строительства в этот период приходилась на годы правления Василия III (после чего последовал длительный спад), у автора возникла дополнительная возможность датировать памятник еще более точно: первой третью XVI в. Столь ранняя датировка, как и не совсем понятная столь же ранняя гибель церкви, заставляли обратить на нее особое внимание.

Однако после 1704 г. судьба памятника оставалась неясной. Как долго простояли руины? И что от них могло сохраниться до наших дней? То, что в годы, последовавшие за вероятной разборкой церкви, в Сипягине продолжало оставаться кладбище с часовней, и что церковь больше не восстанавливалась, давало надежду, что старое церковное место в течение двух последних веков оставалось незастроенным (по крайней мере, крупными формами), и что натурные (археологические) исследования памятника все еще возможны.

С целью выяснения этих возможностей автор посетил Сипягино летом 1985 г. Расположенное в живописном уголке Подмосковья, среди лесов и полей совхоза Вороново, в четырех – пяти километрах от санатория «Плесково» и реки Пахры, «неперспективное» Сипягино находится на грани исчезновения. От старого села осталось пять домов, обитаемых только в летнее время. Среди села, возле заглохшего пруда, на небольшом бугре, представляющем собою остатки древнего кладбища, стоит пустая кирпичная часовня конца XIX в., без завершения и без кровель. Пол часовни завален мусором, фрагментами сбитой штукатурки, остатками сгнивших лаг и настила.

Внутри часовни в ее северную стену вмурованы две надгробных плиты начала и середины XVI в. с эпитафиями. Между плитами до недавнего времени находился вложенный в кладку каменный орнаментированный крест с голубцом, предположительно датируемый временем не позднее начала XVI в. Незадолго до нашего приезда крест был разбит на мелкие осколки хулиганствующими подростками. Ими же была испорчена одна из плит.

Обе плиты принадлежат к прекрасным эпиграфическим памятникам первой половины XVI в. Надписи выполнены по глубокой графье, в технике, близкой граффити, и представляют собой следующую по времени форму надписания намогильных плит после нелинованных надписей в технике граффити.

Надписи следующего содержания: на первой доске – «ЛЕТА 1515 МЦА МАРТА ПРЕСТАВИСЯ РАБЪ БОЖЫЙ МИХАИЛА ИВАНОВЪ СНЪ КОБЯКОВЪ» (здесь и далее даты приведены к современному написанию и календарю – В.К.); на второй – «ЛЕТА 1547 СЕНТ /.../ ПРЕСТАВИС РАБ БЖЙ АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ КОБЯКОВ НАУМОВ».

На первой доске вдоль по краю, той же рукой, что и сама памятная надпись, одной длинной строчкой помещена храмозданная надпись, сообщающая о ктиторе и о дате постройки интересующей нас церкви Благовещения: «ЛЕТА 1515 ПОСТАВИЛ ИВАН ГРИГОРЬЕВИЧ НАУМОВ КОБЯК ЦРКВ/Ъ/ БЛАГОВЕЩЕНЯ СТЕИ БДЦЫ». Таким образом, данная доска имеет значение исторического источника.

Строитель церкви, дьяк великого князя Иван Григорьевич Кобяк Наумов, – лицо известное из Государева и частных родословцев. Алексей Иванович Кобяков Наумов – его сын. Михайло Иванов сын, на надгробной доске которого сделана храмозданная надпись, – по-видимому, его другой сын, возможно, первенец, рано умерший. Постройка церкви каким-то образом связана с его смертью, вероятно, трагической. О трагической гибели (смерти без причащения и покаяния) одного из Кобяковых говорят как наличие в сипягинском мемориале каменного креста, так и сделанная в дополнение к эпитафии храмозданная надпись. Каменные кресты на могилах или вблизи могил в Древней Руси ставились только над убитыми для вымаливания им прощения у Бога, над схимниками и над лицами, отмеченными особой святостью. По-видимому, церковь была построена в связи со смертью Михаила Кобякова его отцом, но не в качестве надгробной.

Таким образом, предположения автора неожиданно подтвердились: разоренная Девлет-Гиреем церковь Благовещения в Сипягине была построена в 1515 г. и просуществовала чуть меньше 60 лет.

История постройки каменной церкви в Сипягине в начале XVI в. с ее последующей гибелью и постройкой на ее месте через 300 лет часовни почти не знает прецедентов. Среди памятников архитектуры Подмосковья похожую судьбу имела только каменная церковь Иоанна Предтечи в бывшей вотчине Карамышевых – селе Ивановском под Волоколамском, прекратившая свое существование уже в первой половине XVII в. и затем вновь выстроенная в конце XVIII в. уже с другим посвящением. Гибель обоих памятников обусловлена, с нашей точки зрения, тем фактом, что оба относились к классу каменных вотчинных церквей, оба были построены на средства частных лиц, но по каким-то причинам лишились в свое время материальной поддержки.

Факт сохранности руин церкви Благовещения в конце XIХ в. подтверждает и «Дело о постройке часовни в сельце Сипягине»: «...Местность, где предполагает построить каменную часовню потомственным почетным гражданином и ковалером (так в оригинале – В.К.) Федором Герасимовичем Беляевым, находится Московской губернии Подольского уезда Вороновской волости въ сельце Сипягине, на месте, где была в старинное время каменная церковь во имя Успения Пресвятые Богородицы (на самом деле Благовещения – В.К.), ныне существуют только развалины от восточной и южной части храма». На имеющемся в деле ситуационном плане спроектировавший часовню инженер А.К. Семенов изобразил руины восточной стены церкви Благовещения в виде прямоугольной залитой тушью скобы, с прямыми юго-восточным и северо-восточным углами, без алтарных полукружий.

Проведенные в 1985–1987 гг. внутри и снаружи часовни археологические расчистки фундаментов, пола и разобранных стен позволили получить следующие предварительные результаты.

Здание часовни 1880-х годов было построено на месте церкви Благовещения и отчасти повторяет оклад этого храма. Несколько вытянутое по оси восток-запад, прямоугольное в плане, оно занимает больше двух третей плана старого крестовокупольного здания Благовещенской церкви, заложенного, как и сама часовня, «палатным образом», без далеко выступающих алтарных полукружий. Новый периметр стен разбит на площади южного и центрального нефов древнего храма. Южная и восточная стена поставлены точно на старые фундаменты, северная проходит по линии северной пары древних подкупольных столбов, а западная, с целью сокращения здания в длину,  приложена к древним фундаментам изнутри. Таким образом, для северной и западной стен часовни фундаменты устраивались заново.

Фундаменты и XVI, и XIX в. оказались сложенными из кирпича. Глубина заложения древних фундаментов – один метр. По дну фундаментного рва уложен слой мелкого (толщиной около 25 см) белокаменного бута.

Расчистки показали, что до начала строительства в 1880-е годы стены церкви, по крайней мере их нижние части, еще существовали. Повсюду вдоль южной и восточной стен часовни по обрезу древнего фундамента сохранились отпечатки цоколя.

Судя по имеющемуся в «Деле» ситуационному плану с изображением церковных руин в восточной части храма, часовню первоначально предполагали построить в стороне от церковных развалин, с северной их стороны, с использованием фундаментов северной стены древнего храма. Однако проект в этой части был пересмотрен, и часовня была выстроена прямо на месте церкви. По данным археологических разведок, перед началом строительства с востока, северо-востока и юго-востока от остававшихся к тому времени церковных стен были выкопаны глубокие (до 3 м) рвы, куда были обрушены остатки стен, после чего рвы засыпали и сравняли. При этом были разорены могилы детей Кобяковых.

Фундаменты стен были ровно очищены (по обрезу подиумной части), и по ним, с добавлением своих фундаментов, началась новая кладка.

Сохранность памятника, таким образом, значительно более высока, чем это может показаться при первом знакомстве. Нанесенная А.М. Семеновым на план восточная стена, возможно, сохранилась почти целиком и лежит сейчас на дне рва. Отдельные глыбы кирпичных стен были встречены вблизи юго-западного и северо-западного углов. С запада и северо-запада от часовни нетронутым сохранился слой разборки здания с многочисленными обломками рядового и профильного лекального кирпича.

Изображение на ситуационном плане в «Деле» восточной стены церкви Благовещения без алтарных полукружий, которому мы вначале поверили, оказалось не вполне точным. Расчистка снаружи часовни северо-восточного угла храмовых фундаментов показала, что по прямой были выложены только фундаменты алтарной части. Выше их обреза заподлицо с внешней линией фундаментов были выложены утопленные в стену алтарные полукружия – внутри и снаружи.

С юга и с севера эти крохотные апсиды были зажаты известными еще по Успенскому собору Фиораванти т.н. «фланкирующими плоскостями», полностью скрывающими апсиды. С особенностью конструкций алтарных полукружий связана вторая особенность здания: восточная пара столбов оказалась несколько смещенной к западу. По западной грани восточных столбов проходила алтарная преграда толщиной в кирпич. Стеной от алтаря также, вероятно, был отделен и дьяконник.

За исключением этих деталей, памятник почти полностью воспроизводит оклад церкви Троицы в Чашникове. У него план крестовокупольной четырехстолпной христианской базилики, толщина стен – 0,9 м.

Описанный выше способ «разборки» стен и расчистки фундаментов способствовал тому, что древние полы церкви, за исключением тех мест, где копались рвы под новые фундаменты, почти целиком сохранились, причем полы лежат на 45 см выше фундаментного обреза, на утрамбованной подсыпке из слоя строительного мусора. Полы двуцветные, из тонких керамических плит в шашку. Плиты покрыты белым ангобом и лощением. Рисунок полов в алтарях повернут иначе, чем в церкви.

При сооружении часовни полы были оставлены в неприкосновенности. Посредством небольших столбиков по ним были проложены лаги и настлан деревянный пол, впоследствии сгнивший.

Благовещенская церковь сложена из большемерного кирпича, однако было найдено два маломерных кирпича середины XVI в. По-видимому, на здании за краткий период его существования производились какие-то ремонты, например, перестраивалась звонница.

В строительном мусоре вокруг памятника встречается большое количество чернолощеной кровельной черепицы средиземноморского типа.

В сезон 1989 г. при зачистке грунта на местах северного и западного порталов было собрано большое количество обгорелых обломков разного белого камня от неких пышных обрамлений – по-видимому, порталов. Найдены как традиционные портальные элементы (бусины, базы с «когтями», белокаменные архивольты), так и элементы, науке совершенно неизвестные (покрытые резьбой «под дерево» «когти», одетые чешуей кубышки, винтообразные колонки, какие-то белокаменные вставки). Почти все обломки орнаментированы. Часть орнаментов напоминает резьбу деревянных царских врат, киотов и напрестольных сеней XVI–XVII вв., но есть и чисто итальянские мотивы: сноповидные капители в виде фиалов, снопы из мелких «сталактитов», разделительные пояски, обсыпанные мелким бриллиантовым рустом, покрытые ложчатым орнаментом кубышки, отделанные жгутами базы.

Замечательной особенностью памятника является использование в его декоре большого количества лекального кирпича. Тесто керамическое, кирпич красивый, красный, глянцевитый. В процессе формовки кирпичей лекало смачивалось. При расчистке фундаментов нами собраны обломки лекальных кирпичей различного формата и рисунка, тонких и изысканных, явно фряжской профилировки. Это и классические «гуськи» от карнизов, в том числе подтеcанные на клин – из кладки карнизов алтарей или барабанов, и обломки «утюгов», выступавших из кладки, и слегка примятый вал цоколя с кирпичами на плашку в местах креповок, и очень изящный «каблук», и тонкие валики, совмещенные с полкой.

Этот кирпич «датирующий». Встречается на памятниках начала  XVI в., например, церкви Рождества Христова в Юркине рубежа XV–XVI вв. и трапезной Иосифо-Волоколамского монастыря 1511 г.

На данном этапе исследования говорить о реконструкции первоначального вида церкви Благовещения рано, но можно высказать ряд соображений.

Налицо принципиальная близость памятника к прекрасно сохранившейся церкви Троицы в Чашникове. Прежде всего, это близость объемно-пространственной структуры. Каждый фасад Благовещенской церкви членился лопатками на три прясла, однако относительно решения боковых фасадов ясности пока в главном нет: были ли на нем выделенные из прясел фланкирующие плоскости (т.е. были ли боковые фасады поделены на три с половиной прясла, или, как у церкви Троицы, на три). Северо-западный угол подиумной части храма, к сожалению, как мы убедились, разрушен, однако принцип разбивки фасадов может быть установлен еще целым рядом способов.

На то, что фланкирующие плоскости возможны, косвенно показывает смещение восточной пары столбов к западу. Если это подтвердится, то все три фасада были разбиты на равновеликие отрезки – с выделенным центром, конечно. В этом случае барабаны (думаем, что их было пять, как у Троицкой церкви в Чашникове и Покровской в Чиркине) были смещены к западу. Пока целесообразно рассматривать прежде всего этот вариант.

Вторым трудным вопросом будущей реконструкции является вопрос принципов горизонтального членения фасадов. Здесь возможны следующие варианты:

– т.н. межэтажный карниз, проходящий над порталами, искусственно делящий памятник на два яруса;

– ордерный крепованный карниз над закомарами;

– орнаментальный пояс, как в Чашникове.

Предпочтительным видится вариант межэтажного карниза, хотя лекальные «гуси» свидетельствуют и в пользу крепованного антаблемента под закомарами. Вариант с орнаментальным поясом, видимо, отпадает, поскольку никаких следов орнаментальной терракоты в виде плиток пока не встречено. Не были стены церкви Благовещения обработаны и утопленными нишами. Возможно ордерное членение стен в интерьере.

Сегодня уже ясно, что декор сипягинской церкви был богатым, изысканным и средиземноморским (фряжским) по происхождению. Но окончательно вид и декора, и храма в целом может проясниться только после завершения археологических исследований.

Имеющейся у нас информации достаточно для первых выводов и относительно места сипягинской церкви в истории русской архитектуры.

Церковь Благовещения принадлежит к группе ранних каменных вотчинных церквей, выстроенных служилыми людьми при Василии III в обстановке еще невиданного на Руси строительного бума. Памятник является промежуточным звеном между церковью Троицы в Чашникове начала XVI в. (пятиглавая крестовокупольная базилика, начисто лишенная алтарных полукружий) и церковью Покрова в Чиркине – пятиглавой же крестовокупольной церковью с развитыми, далеко выставленными апсидами. Возможно, в строительной практике того времени существовали еще какие-то промежуточные варианты, но они до нас не дошли, и мы относим церковь в Сипягине к той линии, которая представлена пока двумя упомянутыми крестовокупольными храмами: церковь Троицы и церковь Покрова.

Всего на сегодня известно пять ранних вотчинных церквей. Церковь Благовещения – шестая. Типы этих храмов – самые различные: от бесстолпной крещатой (церковь Рождества Христова в Юркине) до двустолпной (церковь Благовещенского погоста в вотчине Нагих). Все шесть памятников выстроены из кирпича (элементы декора – из кирпича лекального), на основе классической ордерной системы, с фряжскими декоративными элементами. Церковь Ильи Пророка в вотчине Телепневых-Оболенских в древнем Оболенском уезде и церковь Благовещения в Благовещенском погосте имели пощипцовые покрытия.

Из всех шести храмов ранней «фряжской» группы датированной, таким образом, является теперь хотя бы одна – церковь Благовещения в Сипягине (у других памятников этой группы есть только так называемые «верхние» даты, например, у церкви Рождества Христова в Юркине – до 1504 г.).

Типологическим признаком всех этих церквей является искусственное завышение масштаба. Маленькие, иногда средние, но все же малые храмы имеют форму больших городских соборов, изображают как бы архиерейские церкви с их повседневным богослужением и наполненными помином службами, непрерывном чтением синодиков – вслух и про себя. Встречая глазами архиерейскую церковь, душа средневекового человека ликовала. Хотя бы внутренним умственным взором он хотел видеть такую церковь у себя в вотчине, где лежали его родители и где он мечтал лежать сам. Поэтому в основу этой «вотчинной» архитектуры и положен изобразительный принцип, образ большого собора.

Интересна номенклатура вотчинников, построивших у себя в этот период каменные храмы: Шереметевы, Телепневы-Оболенские, Нагие и Воронцовы  – воеводы, Чашников – средневековый банкир, Голохвастовы и Кобяки-Наумовы – послы. Эта придворная знать уже по роду своей деятельности имела тесные контакты с иностранцами (например, известно посольство Ивана Кобяка в Вильну с поручением, аналогичным тому, которое выполнял за шесть или пять лет до него Борис Голохвастов: он проведывал дочь великого князя, бывшую в замужестве за Александром Литовским). Поэтому неудивительно, что через этих вотчинников осуществлялся «культурный импорт». Они восприняли итальянскую культуру и обогатили ею свою родную страну, создали уникальную строительную и архитектурную школу и расширили область применения каменного строительства до отдаленных вотчин.

В интересах отечественной культуры необходимо продолжение исследований памятника архитектуры начала XVI века – церкви Благовещения в Сипягине.

ПРИЛОЖЕНИЕ 1

Начальнику Производственного бюро по охране и реставрации памятников истории и культуры Московской области тов. Дудко Н.А.

Копия: первому заместителю председателя Президиума Центрального совета ВООПИиК тов. Петербуржцеву В.А.

В 1985 г. в Подмосковье, на территории совхоза Вороново Подольского р-на Московской области, нами был обнаружен ранее неизвестный памятник архитектуры XVI–XIX вв. – часовня в дер. Сипягине (См. приложение: «Акт обследования» от 15/Х-86 г.). Памятник находится в полуразрушенном состоянии и дополнительно подвергается порче и разрушению со стороны местных жителей и хулиганствующих туристов.

Архитектурная и художественная ценность часовни в Сипягине сомнений не вызывает: ее стены и территория вокруг нее хранят остатки неизвестной науке каменной церкви Благовещения начала XVI в. – того же типа и стиля, что и церковь Троицы в Чашникове (крестовокупольная базилика без алтарных полукружий).

Для сохранения ценного памятника русской архитектуры необходимо (помимо постановки его на учет) провести на нем первоочередные исследовательские и консервационные работы.

Просим Вас потребовать от местных властей принять меры к прекращению разрушения часовни.

Просим Вас также выделить средства для проведения научной фиксации остатков древнего здания и разработки проекта его консервации. Физический объем памятника – 450 куб. м.

Просим включить эти работы в план 1987 г.

27.10.1986 г.

Архитекторы треста «Мособлстройреставрация»:

Кавельмахер В.В.

Орловский С.П.

Чернышев М.Б.

Гаврилов С.А.

Полякова Л.Г.

АКТ

обследования часовни в дер. Сипягино Подольского р-на Московской области

15 октября 1986 г., дер. Сипягино Подольского р-на Московской области.

Мы, нижеподписавшиеся, архитекторы-реставраторы треста «Мособлстройреставрация», составили настоящий акт в следующем:

Летом 1985 г. нами был обследован неизвестный памятник архитектуры – часовня в дер. Сипягине Подольского р-на М.О. (на территории совхоза Вороново). При осмотре часовни было установлено, что ее здание выстроено из кирпича в формах второй половины XIX в. на остатках стен Благовещенской церкви 1515 г., упоминаемой в источниках.

При возведении часовни в ее стены были вставлены древний резной белокаменный крест с местного кладбища, храмозданная доска Благовещенской церкви и могильная плита одного из ктиторов – все памятники начала – первой половины XVI в. Внутри часовни в неприкосновенности сохранился церковный керамический пол в шашку.

При разборке древней Благовещенской церкви для расчистки места под часовню ее стены были обрушены в специально для этого вырытые рвы (обнаружены местными жителями при устройстве погреба). Собранные нами вокруг памятника обломки декора выполнены из тонкопрофилированного лекального кирпича, что указывает на участие в строительстве церкви фряжского мастера. План церкви Благовещения в Сипягине тождественен плану выдающегося памятника архитектуры рубежа XV–XVI вв. – церкви Троицы в селе Чашниково М.О.

Часовня в Сипягине находится в настоящее время в полуразрушенном состоянии. Ее завершение утрачено, временные кровли полностью сгнили, остатки сводов поросли лесом, дверные и оконные заполнения отсутствуют. В часовне орудуют хулиганы. При повторном посещении памятника 15 октября 1986 г. мы нашли храмозданную доску уже разбитой (намогильный каменный крест был разбит еще до нашего первого посещения). Памятнику грозит постепенное уничтожение.

Для выведения памятника из аварийного состояния и с целью его изучения необходимо провести в Сипягине архитектурно-археологические исследования и разработать проект консервации.

Считаем целесообразным просить Производственное бюро о включении этих работ в план проектных работ будущего года.

Необходимо также, чтобы Производственное бюро потребовало от местных органов власти прекращения хулиганского разрушения памятника.

Архитекторы треста «Мособлстройреставрация»:

Кавельмахер В.В.

Орловский С.И.

Гаврилов С.А.

Чернышев М.Б.

Полякова Л.Г.

ПРИЛОЖЕНИЕ 2

А.А. Егорову, представителю Пользователя памятника архитектуры в Сипягине и производителю работ.

Уважаемый Андрей Андреевич!

Я произвел расчистку возле северо-восточного угла часовни и с сожалением убедился, что древние кладки (мною ранее раскопанные) здесь сильно пострадали. По-видимому, при самовольной вертикальной планировке этого участка, с уклоном к востоку, Ваши рабочие производили срезку и смели их. Может быть, кроме того, на них въезжала техника: некоторые кирпичи раздавлены. Что касается плиток итальянского пола, то их аккуратно сняли, видимо, «за красоту». Делали это взрослые умные люди. Когда что-нибудь ломает и грабит шпана, остается лом, бой и т.д. Здесь же снято идеально чисто. Итак, кладка разломана, а пол похищен. Таковы наши потери.

У меня к Вам огромная просьба. Ради наших будущих хороших отношений и во имя спасения всех нас от неприятностей (уже велось незаконное штрабление арок оконных проемов и т.д., здесь всех нас есть на чем достать с избытком):

– найдите всех работавших людей, выясните судьбу плиток (даже побитых). Это большая ценность, я их сдам в Музей архитектуры им. А.В. Щусева. Плитки у меня на фото и на обмерах сосчитаны.

– найдите, пожалуйста, кто именно снимал плиту В.Б. Наумовой, где, как она лежала и пр. Я бы встретился с этим человеком (двое, трое – сколько их?) и записал бы их свидетельства. Дама эта – родственница А.С. Пушкина, вернее, свойственница. У них был общий предок, ее прадед. Я полагаю, что могильные плиты все с востока.

Бояться им контактов со мной, естественно, не следует. Никакой ответственности они за то, что сделали, не несут. В идеале за все отвечает тот, кто разрешил, но и об его ответственности в наших сегодняшних условиях говорить смешно. Воздействуйте на сознание своих помощников. Плитки же надо вернуть. Плитки – не игрушка, а Ваши мужики – не дети.

С уважением,

Ваш В. Кавельмахер

Я вышлю Вам по почте эскизик оконных решеток с объяснениями, как и что. Краткую историческую справку тоже вышлю, для Вас лично.

Поспешайте в Производственное бюро по охране памятников истории и культуры, оформляйтесь. У них есть моя докладная о случившемся.

Если встанет зима, я в этом году приеду максимум еще один раз. Весной же начну раскапывать вдоль северного фасада, где бревна. Их надо бы убрать. Летом 1989 г. на один месяц надо будет освободить часовню. Мы расчистим и сфотографируем весь пол целиком, сделаем обмер и т.д.

В.К.

24 октября 1988 г.

ПРИЛОЖЕНИЕ 3

Начальнику Производственного бюро по охране и реставрации памятников культуры Московской области тов. Шишкову С.Н.

Копии:

– первому заместителю Председателя Президиума Центрального совета ВООПиК тов. Петербуржцеву В.А.

– главному архитектору треста «Мособлстройреставрация» тов. Пустовалову В.М.

Довожу до Вашего сведения, что рабочая ситуация на объекте треста, памятнике архитектуры XVI–XIX вв. – часовне в с. Сипягино Подольского р-на Московской области – достигла в настоящее время критической точки.

Суть дела вкратце.

Памятник был выявлен архитекторами треста «Мособлстройреставрация» в 1985 г. В 1987 г. включен в план проектных работ треста. Работы финансируются Производственным бюро.

Памятник высоко оценен архитектурной общественностью (доклад арх. В.В. Кавельмахера на Комиссии Правления МОСА по архитектурному наследию 20 октября 1987 г., председатель – проф. С.С. Подъяпольский). По единодушному мнению специалистов, часовня в Сипягине и небольшой холм, на котором она стоит, вполне могут быть причислены к выдающимся архитектурно-археологическим памятникам русской культуры.

Холм в Сипягине заключает в себе, помимо здания часовни 80-х гг. прошлого века, остатки церкви Благовещения, построенной в 1515 г. неизвестным итальянским архитектором (часовня поставлена на ее фундаментах). Заказчиком церкви был дьяк и посол великого князя И.Г. Кобяк (Наумов), известный по источникам. Церковь строилась как усыпальница рода Кобяковых и включала в себя по меньшей мере два погребально-поминальных комплекса в виде роскошных белокаменных кивориев с поминальными крестами в специальных стульях. За алтарями храма до недавнего времени в полной неприкосновенности располагалось небольшое ктиторское кладбище с надписанными плитами. Из надписей две имеют значение исторических источников.

Ничего даже отдаленно подобного сипягинским памятникам (если не считать известных погребальных комплексов Успенского, Архангельского и Вознесенского соборов Московского Кремля) наша наука не знает.

Не менее замечательным было и разрушенное в 1571 г. татарами здание церкви Благовещения. Это была четырехстолпная крестовокупольная базилика, – вероятно, пятиглавая, – того же типа, что и безапсидная церковь в Чашникове рубежа XV–XVI вв. Весь декор храма, кроме порталов, был выполнен из лекального кирпича различного формата и профилировки, порталы – из белого камня. Последние оказались обильно орнаментированными. Подобного орнамента на памятниках русской архитектуры до сих пор не встречено.

Храм был покрыт чернолощеной черепицей средиземноморского типа, его до недавнего времени почти целиком сохранявшиеся полы выложены из двухцветной черно-белой керамической плитки.

При разборке руин церкви Благовещения во время строительства часовни остатки древних стен были опрокинуты в специально выкопанные рвы, а более мелкие обломки разнесены на некоторое расстояние от памятника, разбиты, и ими была вымощена вся остальная территория. Среди боя и щебня повсюду рассеяны белокаменные обломки порталов и малых архитектурных форм из интерьера храма (сеней или кивориев, рукомоя, подсвешников под тощие свечи, а также обломки бронзовых готических паникадил, обрывки бесменных окладов, книжных застежек, горы гвоздей и скобянки).

В 1988 г. здание часовни, доселе пустовавшее, внезапно было захвачено появившимся Пользователем (именуюшим себя, – не ручаюсь за точность, – неким «Биозаповедником»*), который подверг памятник основательному разгрому: произвел около часовни не вызванную необходимостью вертикальную планировку, протесал окна и начал срочно приспосабливать здание к своим нуждам. В довершение всего, на кладбище за алтарями была нарушена могила далекой свойственницы А.С. Пушкина – В.Б. Наумовой, правнучки Гаврилы Пушки, – убитой татарами, как гласит ее эпитафия, 1 августа 1521 г. На плиту В.Б. Наумовой претендует Музей-заповедник А.С. Пушкина в Вяземах.

Последовавшее затем выяснение отношений между сторонами – архнадзором, Пользователем и Производственным бюро, – несмотря на причиненный памятнику ущерб, отчасти всех примирило: ведь Пользователь в момент захвата не ведал, что творил. Бюро даже сочло возможным выразить по поводу его появления «горькую радость» (у бесхозного памятника – и вдруг живой Пользователь!). В результате было решено (с нашего в том числе, к сожалению, согласия) заключить с Пользователем арендный договор.

Радость оказалась, однако, преждевременной. Пользователь весьма своеобразно понял свои новые функции: договорные отношения с нами он заключать отказался, в контакты не вступает, о своих действиях ни нам, ни Производственному бюро ничего не сообщает, действует по-прежнему совершенно автономно, нашими советами и указаниями не пользуется, знать нас не желает, в ответ на замечания – грубит.

В довершение всех бед, работы по «приспособлению» он выполняет на т.н. «кооперативных» началах, т.е., занят индивидуальной трудовой деятельностью в самом вульгарном смысле этого слова, – разумеется, в выходные дни, тогда как мы – государственные служащие – работаем в будни. Связь с ним (с некоторых пор – односторонняя) возможна только через домашний адрес, что неудобно и несолидно. Получилось, что вместо пусть мифической, но все же организации, мы имеем дело с «частником», причем обозленным и грубым, которому неизвестно откуда взявшиеся на голову «ученые» просто мешают. По-видимому, заключение арендного договора с частным, по сути дела, лицом было нашей общей с Производственным бюро ошибкой**).

В результате:

– в течение лета я не мог попасть внутрь часовни: она заперта, и я не имею возможности ни контролировать пользователя, ни работать в ней, ни извлечь из нее те памятники, которые я, опасаясь хулиганских погромов, ранее в ней закопал. Судьба древнего пола в часовне мне неизвестна. От Пользователя в этих условиях приходится ждать чего угодно. Опасность окончательной утраты памятника вполне реальна;

– выполненные нами в течение этого лета шурфы были (без предупреждения!) засыпаны Пользователем в одночасье. И это несмотря на посланную нами телеграмму с просьбою отложить их засыпку на неделю (телеграмма послана в четверг 5 октября, шурфы засыпаны в воскресенье 8 октября). Разумеется, телеграмма была оставлена без ответа. В итоге обмеры древних кладок в шурфах остались нами не выполненными (работа целого года!), что ставит нас перед необходимостью часть из них на будущий год откапывать заново, что в моем возрасте крайне тяжело и физически, и морально;

– несмотря на нашу с Пользователем предварительную договоренность не прикасаться к отложенным нами при выполнении шурфов находкам, часть древних кирпичей, отложенных нами для передачи в Музей архитектуры им. А.В. Щусева, были в этом году при кладке северо-восточного угла часовни утилизированы.

Сложившуюся ситуацию считаю долее нетерпимой и для судьбы памятника опасной. Выполнять обязанности архнадзора в подобных условиях я не могу, меня из Сипягина попросту выживают.

В связи с вышеизложенным прошу:

1. Поскольку в интерьере часовни, помимо плиты В.Б. Наумовой и ее поминального креста (разбит хулиганами и закопан), плиты сына ктитора (вмурована в стену часовни при ее возведении) и еще одной плиты с кладбища, имеются крайне ветхие древние керамические полы, остатки алтарной преграды и подкупольного столба, и все это находится в опасности, – обязать Пользователя под руководством архнадзора составить и утвердить в Бюро график работ по восстановлению бывшего в часовне деревянного пола по старым следам и отметкам, и копию графика передать мне. Обязать его производить работы в летний сезон. Предусмотреть при участии архнадзора консервацию древнего пола.

2. Плиту и крест Пушкиной безотлагательно музеефицировать. Письмо о передаче этих памятников музею еще летом взялся подготовить В. Пометов, однако до сих пор этого не сделал.

3. Предупредить Пользователя о возобновлении нами архитектурно-археологических шурфов внутри и в зоне памятника в 1990 г. в значительно большем, чем в этом году, объеме. Рекомендовать ему временно не устраивать капитальной отмостки вдоль стен памятника.

4. Поставить Пользователя перед угрозой расторжения с ним арендного договора, а в случае продолжения с его стороны саботажа архитектурно-археологических исследований и порчи памятника, – расторгнуть его.

Еще раз обращаю Ваше внимание, что застройка заповедного холма в Сипягине ведется на кооперативных началах, а это значит, что в действиях участников этого дела вполне может присутствовать элемент личной заинтересованности, иначе – выгоды, что категорически противопоказано как самой культуре, так и ее объектам. Быстрота и грубая нетерпеливость, граничащая с рвачеством, даже специальных реставрационных кооперативов – общеизвестна. Мне, как служащему совучреждения, по долгу службы и совести стоящему на страже интересов отечественных памятников (в том числе памятников религии), этот вынужденный союз по-человечески тягостен и неприятен. Неужели и этот достаточно хрупкий памятник русской культуры будет принесен в жертву сиюминутным и абсолютно примитивным интересам какого-то самозванного пользователя?

10 октября 1989 г.

Гл. специалист треста, автор проекта реставрации

В.В. Кавельмахер

*Официальным адресом я не располагаю, вероятно, он известен Производственному бюро. Представитель Пользователя и производитель работ – житель г. Троицка Подольского р-на А.А. Егоров.

**К сожалению, одной из причин столь резкой перемены в настроении пользователя стал опрометчивый поступок инспектора Бюро В. Пометова, который совершенно напрасно снабдил А.А. Егорова конфиденциальной и не нужной тому информацией (причем грубо ошибочной по существу), что и вывело последнего из себя. До встречи с В. Пометовым Пользователь был вполне лоялен, показался нам даже по-своему заинтересованным, серьзным и доброжелательным, готовым на сотрудничество  человеком. Теперь он откровенно грубит, считает нас захватчиками, утверждая (со слов В. Пометова), что здание часовни не является по своим качествам памятником архитектуры и что при консервационных работах совсем не обязательно стараться воспроизводить его исторические формы, что памятник «выдуман» Кавельмахером, что мы блефуем и т.д. Считаю, что В. Пометов нарушил в данном случае профессиональную этику. Такого оборота дела нельзя ни при каких обстоятельствах допускать. Нельзя человеку, и без того раздраженного непонятными и враждебными ему культурными требованиями, говорить о спорных и сомнительных (с точки зрения, впрочем, одного В. Пометова) сторонах оценки памятника, как нельзя говорить больному о том, что он смертельно болен.

ИЛЛЮСТРАЦИИ

НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ САЙТА

НА СТРАНИЦУ «НАУЧНЫЕ ТРУДЫ В.В. КАВЕЛЬМАХЕРА»

Все материалы, размещенные на сайте, охраняются авторским правом.

Любое воспроизведение без ссылки на автора, источник и сайт запрещено.