НА СТРАНИЦУ «О В.В. КАВЕЛЬМАХЕРЕ»
С. А. Глейбман,
Заслуженный работник культуры РФ
Ушедший, но не забытый романтик…
«О существовании в Московском Кремле громадного дворца, построенного европейскими мастерами на рубеже XV–XVI вв., образованная Россия знала, по крайней мере, со времен Карамзина. О существовании второго, построенного теми же мастерами, или их преемниками в Александровской слободе, до самого последнего времени не было известно почти никому», – писал в конце XX в. талантливый историк архитектуры, архитектор-реставратор Вольфганг Вольфгангович Кавельмахер.
Сегодня мы вправе сказать, что до его исследований в Александровском кремле о многом еще «не было известно никому». Ни об «отставной звоннице на столбах», в колокола которой можно было звонить «с земли», ни о редких росписях «под кирпич» в палатах дворца, ни о единственной в России коллекции резных белокаменных розеток. Ни о том, как вообще выглядели сооружения загородной дворцовой резиденции при царе Иване Грозном и его отце великом князе Василии III. Ни о том, кто был истинным заказчиком строительства комплекса придворной архитектуры в Александровской Слободе: сын, или все же отец? И об авторе проекта – архитекторе, о мастерах, резчиках по белому камню, мы тоже могли говорить лишь осторожно-предположительно.
Вольфганг Вольфгангович открыл для современного человека совершенно иную древнюю Александровскую Слободу – с выдающимся дворцовым ансамблем начала XVI в., крупнейшим после Кремлевского дворца светским ансамблем царственной Москвы. Формы и силуэты отдельных его памятников не имели себе подобных в предшествующей архитектуре. В других же использовались необыкновенные новшества и приемы, нигде более не сохранившиеся.
Недаром в середине 90-х годов Санкт-Петербургское телевидение приехало в музей-заповедник «Александровская Слобода» снимать сюжет о В.В. Кавельмахере для «Хроники века», документальной передачи о наиболее запоминающихся, знаковых событиях двадцатого столетия. Не избалованный вниманием средств информации герой передачи очень волновался, говорил, в основном, о результатах длительных исследований архитектуры Слободы, о сенсационном открытии портала царского храма и ничего о себе.
Между тем судьба
его складывалась совсем не просто. Он родился в Москве 22 января
1 ноября 2000 года. В.В. Кавельмахер делает доклад о своем открытии портала Троицкой (ныне Покровской) церкви в Александровской Слободе.
Думается, так и осталось загадкой для зрителей, как стоящему в кадре большому бородатому человеку в очках удалось совершить свои потрясающие открытия. Что помогало ему больше всего: энтузиазм исследователя, чутьё ученого, интуиция, дарованная свыше, или большой опыт практика-реставратора, обширные знания? Ведь в каждом памятнике Александровской Слободы он находил что-то существенно новое. Не углубляясь в подробности, перечислим то, что знают теперь уже многие.
В.В. Кавельмахер совершенно изменил представление о Троицком соборе. Изучая его, он доказал, что храм не обстраивался, как думали ранее, на протяжении столетий, а изначально был выстроен с двумя приделами, палатами, галереями и в таком неизменном виде дошел до нашего времени. Это памятник, отличающийся, по выражению исследователя «невероятной, почти феноменальной для нашей архитектуры» сохранностью. Находящиеся в Троицком соборе шедевры древнерусского декоративного искусства: Тверские и Васильевские врата, – в его осмыслении получили новую датировку и авторство. А северные двери храма оказались выдающимся памятником кузнечного ремесла XVI в.
Обследуя Распятскую церковь-колокольню, исследователь разгадал еще одно назначение этого сложнейшего сооружения XVI в. как городской башни для больших башенных часов, самой ранней из дошедших до нас часобитен Руси. И окончательно развеял миф о второй башне, на существование которой якобы указывала гравюра из книги датского посла Я. Ульфельдта. Выяснилось, что колокола висели не между башнями, а в пролетах примыкавшей к колокольне исчезнувшей звонницы. Ее фундаментный ров неутомимый архитектор тоже раскопал. В домовом царском храме он раскрыл западный портал необычного типа со средиземноморскими мотивами и отыскал его недостающие детали: огромных, вырезанных из белого камня моллюсков. При перестройке здания в XVII в. они оказались замурованными в столбах храма. В дворцовых палатах обнаружил и расчистил фрагменты редких росписей «под кирпич», в храме великой княгини – столбы изысканной двухъярусной галереи, в Келейном корпусе – коллекцию белокаменных резных розеток.
Неудивительно, что далеко не рядовые открытия В.В. Кавельмахера на уникальном ансамбле, практически не имеющем аналогов, потрясли основы общепринятой теории развития древнерусского зодчества. Некоторые ученые до сих пор пребывают в замешательстве: признавать или не признавать домовый храм царя – Покровскую церковь, имеющую шатровое завершение, первым шатровым храмом на Руси? Ранее это место отводилось церкви Вознесения в Коломенском.
В чем же заключался секрет такого глобального успеха В.В. Кавельмахера в исследовании древностей Александровской Слободы?
Мне довелось часто общаться с Вольфгангом Вольфганговичем, с годами ставшим для нас, сотрудников музея, просто Вольфом, готовить к изданию сборник его статей о Слободе, и думается, вряд ли на этот вопрос можно ответить сразу и однозначно. Прежде всего, он работал над изучением памятников Слободы много лет. Иногда отсчет его деятельности здесь ведут с середины 80-х годов. Хочется уточнить, что в то время начинался уже самый плодотворный этап его исследований: зондажи, расчистки, раскопки, публикации. А с конца 60-х–начала 70-х годов он приезжал сюда из Москвы по выходным для наблюдений, осматривал чердаки, подвалы, подклеты средневековых сооружений. Ходил, смотрел, размышлял, много читал, особенно неопубликованные рукописи исследователей комплекса XX века, хранящиеся в научной библиотеке музея. Безусловно, это сыграло определенную роль в формировании его представлений о неповторимости ансамбля и выдвижении идеи единовременности основных памятников древней Слободы. Поэтому все-таки стоит считать, что В.В. Кавельмахер посвятил Александровской Слободе более 30-ти лет. Его деятельность в Слободе, необыкновенном месте, обладающем особой притягательностью для людей искусства, любителей старины, ученых, пришлась, в основном, на последнюю четверть столетия. Практически она подвела итог исследованиям архитектуры Слободы за весь XX век, в течение которого было предпринято несколько попыток должным образом оценить ее памятники.
Появившиеся в
Одним из
исследователей, принципиально отстаивавшим «столичное происхождение» памятников
Слободы, «стоящих в первом ряду и идейно, и художественно», был профессор А.И.
Некрасов. Но он не смог довести свой труд до конца. Его рукопись
Фундаментальное изучение ансамбля в 1944-48 гг. начал архитектор-реставратор П.С. Полонский, докторант Академии архитектуры. Оно велось на хорошей научной основе, с обмерами, зондажами, архитектурными и археологическими изысканиями, выявившими высокую значимость памятников. «Архитектурным полигоном русских царей» назвал Александровскую Слободу ученый.
Выдающиеся знатоки
древнерусского искусства Г.Н. Бочаров и В.П. Выголов, авторы замечательного
альбома «Александровская Слобода» (
В.В. Кавельмахер с уважением относился к работам своих предшественников. Только опираясь на огромный материал, накопленный при их изысканиях, он смог по-новому прочитать архитектурную историю строительства комплекса Слободы.
К тому времени, когда исследователь увлекся изучением слободских древностей, у него уже имелся практический опыт архитектора-реставратора, с утра до ночи пропадавшего на объектах треста «Мособлстройреставрация», где он работал. Это были, в основном, памятники московского зодчества, находящиеся в Сергиевом Посаде, Можайске, Волоколамске, Звенигороде, Коломне, и, конечно, в Москве – Кремль, Дьяково, Новодевичий монастырь.
Хотя профессию ему выбрали на «семейном совете», посчитав, что в случае будущего ареста со строительной специальностью будет легче выжить, Вольфганг Вольфгангович, как человек честный и увлекающийся, ничего не мог делать плохо. Он полюбил древнерусскую архитектуру. Мечтавший о литературной деятельности реставратор стал относиться к архитектуре как поэт, увидевший в ней невероятно увлекательную историю искусства, полную необыкновенных героев и занимательных сюжетов. Он искал их и находил, с каждым годом все больше, как бы прозревая сквозь стены, камень, кирпич, землю.
Особенно ярко удивительные способности Вольфа проявились в Александровской Слободе. «С тончайшей интуицией он начинал «раздевать» памятник от тяжелых, но поздних одежд, нащупывая те места, где должны были сохраняться фрагменты первоначальной постройки. Интуиция В.В. Кавельмахера была основана не на заранее заданной схеме, но на богатейших знаниях, почерпнутых в ходе реставрации многочисленных памятников», – писала об этом доктор исторических наук А.Л. Хорошкевич.
Сама по себе многолетняя преданность Вольфа уникальному месту говорит о его трепетном отношении к Слободе. Если учесть к тому же, что ее памятники почти не входили в план треста, и он тратил на них свое личное время и средства, то станет очевидно, что Александровская Слобода была его «хобби» – сильнейшим увлечением, душевной привязанностью, может быть, даже счастьем.
Этому способствовала, несомненно, атмосфера творчества в музее. Здесь неординарный исследователь чувствовал себя свободно, знал, что его всегда ждут, искренне любят, прощая «резкости» и поддерживают его новаторские взгляды и идеи. Многие единомышленники Вольфганга Вольфганговича, известные историки, археологи, музейные работники, со временем стали друзьями музея, что также способствовало новому осмыслению историко-культурного богатства Слободы. В сложных ситуациях Вольф всегда страстно отстаивал интересы музея, вместе с крупнейшими учеными страны приложив немало усилий для преобразования его в федеральный музей-заповедник. И сборник своих статей о памятниках древней Слободы он с благодарностью посвятил Алле Сергеевне Петрухно, директору «Александровской Слободы».
Последние годы В.В. Кавельмахер жил в Германии, сильно скучал по России, присылал письма, в которых живо интересовался музейными проблемами, работал над статьями о Слободе до конца жизни. Путешествуя по Баварии и Италии, он все более убеждался в связях древнерусского зодчества с западноевропейским. Поэтому так определенно писал об авторе слободского ансамбля как талантливом архитекторе-итальянце, и в резьбе александровских храмов тоже видел руку фряжских мастеров.
Но эти мысли признанного историка архитектуры, аргументированные, как всегда, со знанием дела и литературным блеском, дошли до нас уже из посмертного издания его научных трудов «Древности Александровской Слободы».
Воображаю, как мог быть счастлив автор, увидев эту книгу, изданную его сыном С.В. Заграевским. Выполненную любовно, с многочисленными иллюстрациями, вобравшую в себя все работы исследователя о Слободе, в том числе и ранее нигде не печатавшиеся. Составленные в сопровождении «конвоя» статей о многогранной деятельности В.В. Кавельмахера на выдающихся памятниках и о нем самом, как специалисте высочайшего класса и незаурядном ярком человеке.
Вольфганг
Вольфгангович ушел из жизни 29 мая
Ежегодно на территории Александровского кремля музей совместно с московскими археологами и специалистами Эрмитажа проводит архитектурно-археологические изыскания на основе программы, разработанной при участии Вольфганга Вольфганговича. Ошеломляющие находки 2002–2007 гг.: древо-земляная конструкция крепостной стены с кирпичной облицовкой, остатки великолепной двухъярусной галереи-перехода, керамическое покрытие пола палаты XVI в., – как нельзя лучше подтверждают догадки проницательного ученого об утраченных сооружениях дворца-памятника, русско-итальянских культурных связях. Даже полы, обнаруженные в неизвестной палате времени Василия III, были выполнены на «италианский манер», «под мрамор», из керамических плиток в форме трапеций двух цветов (черного и белого) с квадратными вставками красного цвета.
Но едва ли не самое главное, что оставил В.В. Кавельмахер людям, всем – и знатокам, и непосвященным, – это уникальные фрагменты первоначальных интерьеров, открытых им в памятниках дворцовой Слободы. Благодаря талантливому исследователю, музей-заповедник стал одним из редких музеев, где архитектура предстает как экспонат, едва ли не самый ценный. Архитектурные зондажи, сделанные его крепкими и чуткими руками и приведенные в экспозиционный вид профессиональными художниками, органично вписываются в музейные экспозиции и доступны для обозрения каждому. Ежегодно тысячи посетителей, бывающих в Александровской Слободе, с неизменным интересом и благодарностью всматриваются в причудливые детали невиданной архитектуры, задумываясь об удивительной истории великих памятников.
Будет ли еще когда-нибудь у Александровской Слободы такой исследователь? Романтический, влюбленный, бескорыстно посвятивший ей полжизни. Супер-профессионал, сумевший, по определению профессора С.С. Подъяпольского, «вернуть в центр внимания историков русского зодчества» ее замечательный дворцовый ансамбль. Крупная и яркая личность, причастная к большим позитивным переменам в судьбе музея и его сотрудников, которым выпало счастье быть современными хранителями бесценного наследия древней Слободы.
Май
Все материалы, размещенные на сайте, охраняются авторским правом.
Любое воспроизведение без ссылки на автора и сайт запрещено.
НА СТРАНИЦУ «О В.В. КАВЕЛЬМАХЕРЕ»